Неточные совпадения
Он закрыл глаза, и, утонув
в темных
ямах, они сделали лицо его более жутко слепым, чем оно бывает у слепых от рождения. На заросшем травою маленьком дворике игрушечного дома, кокетливо спрятавшего свои три окна за палисадником, Макарова встретил уродливо высокий, тощий человек с лицом клоуна, с метлой
в руках. Он
бросил метлу, подбежал к носилкам, переломился над ними и смешным голосом заговорил, толкая санитаров, Клима...
Нет, — горячо и почти грубо напал он на Райского, —
бросьте эти конфекты и подите
в монахи, как вы сами удачно выразились, и отдайте искусству все, молитесь и поститесь, будьте мудры и, вместе, просты, как змеи и голуби, и что бы ни делалось около вас, куда бы ни увлекала жизнь,
в какую
яму ни падали, помните и исповедуйте одно учение, чувствуйте одно чувство, испытывайте одну страсть — к искусству!
Гроб опустили
в могилу, все присутствующие
бросили в нее по горсти песку,
яму засыпали, поклонились ей и разошлись.
— А ежели она у меня с ума нейдет?.. Как живая стоит… Не могу я позабыть ее, а жену не люблю. Мамынька женила меня, не своей волей… Чужая мне жена. Видеть ее не могу… День и ночь думаю о Фене. Какой я теперь человек стал:
в яму бросить — вся мне цена. Как я узнал, что она ушла к Карачунскому, — у меня свет из глаз вон. Ничего не понимаю… Запряг долгушку, бросился сюда, еду мимо господского дома, а она
в окно смотрит. Что тут со мной было — и не помню, а вот, спасибо, Тарас меня из кабака вытащил.
— О, если хотите, милая Тамара, я ничего не имею против вашей прихоти. Только для чего? Мертвому человеку это не поможет и не сделает его живым. Выйдет только одна лишь сентиментальность… Но хорошо! Только ведь вы сами знаете, что по вашему закону самоубийц не хоронят или, — я не знаю наверное, — кажется,
бросают в какую-то грязную
яму за кладбищем.
И ей он, Иуда, нанес тягчайшее увечье, и у ней он сумел отнять свет жизни, отняв сына и
бросив его
в какую-то безыменную
яму.
Это очень удобно делалось: кожу сдирали, а труп
бросали в большую и глубокую помойную
яму, находившуюся
в самом заднем углу нашего острога и которая летом,
в сильные жары, ужасно воняла.
За сие калмыки, озлобясь, употребили противу их такое лукавство, что, собравшись многолюдно, скрылись
в потаенное низменное место, а вперед себя послали на высокое место двух калмык и приказали, усмотря яицких казаков, рыть землю и,
бросая оную вверх, делать такой вид, якобы они роют звериные ж
ямы.
—
Бросают зеленые волны нашу маленькую лодку, как дети мяч, заглядывают к нам через борта, поднимаются над головами, ревут, трясут, мы падаем
в глубокие
ямы, поднимаемся на белые хребты — а берег убегает от нас всё дальше и тоже пляшет, как наша барка. Тогда отец говорит мне...
Юшка стал было отказываться; но я ему объявил, что, если он не возьмет у меня этих часов, я сию же минуту раздавлю, растопчу их ногами, расшибу их вдребезги,
брошу в помойную
яму! Он подумал, хихикнул и взял часы. А я возвратился
в нашу комнату и, увидав Давыда, читавшего книгу, рассказал ему свой поступок.
Ежели он
бросит ее
в отходную
яму — вырастут ли на дне ее розы?
— Нет-с. Фонаря вы более не получите. Сейчас же Я прикажу дядьке его сломать и
бросить в помойную
яму. Идите.
Гроб опустили, священник взял заступ и первый
бросил горсть земли, густой протяжный хор дьячка и двух пономарей пропел вечную память под чистым, безоблачным небом, работники принялись за заступы, и земля уже покрыла и сровняла
яму, —
в это время он пробрался вперед; все расступились, дали ему место, желая знать его намерение.
Ераст (вынимает вексель, разрывает, свертывает
в комок и
бросает). Вот тебе и все счеты. Возьми свой вексель! Считаться нам нечего. Плакаться не на кого, не рой другому
яму…
Хозяйство, о котором Василий, живя до сего дня жизнью приятной и легкой, вспоминал очень редко, теперь вдруг напомнило ему о себе, как о бездонной
яме, куда он пять лет
бросал деньги, как о чем-то лишнем
в его жизни, не нужном ему.
Расчистил он
в яме местечко, наковырял глины, стал лепить кукол. Наделал людей, лошадей, собак, думает: «как придет Дина,
брошу ей».
День тянулся
в полумраке, ночь —
в темноте. Света не давали. Кате вспомнились древние, — раньше казалось, навсегда минувшие, — времена, когда людей
бросали в каменные
ямы, и странною представлялась какая-нибудь забота о них. Вспомнился когда-то читанный рассказ Лескова «Аскалонский злодей» и Иродова темница
в рассказе. Все совсем так.
О, когда я буду дохлым и меня возьмут за хвост и
бросят в помойную
яму, даже тогда я не забуду первой встречи возле опрокинутой бочки, не забуду взгляда ее узких зрачков, ее бархатного, пушистого хвоста!
И мною, мало-помалу, овладело неприятное чувство. Сначала я думал, что это досада на то, что я не
в состоянии объяснить простого явления, но потом, когда я вдруг
в ужасе отвернулся от огонька и ухватился одной рукой за Пашку, ясно стало, что мною овладевает страх… Меня охватило чувство одиночества, тоски и ужаса, точно меня против воли
бросили в эту большую, полную сумерек
яму, где я один на один стоял с колокольней, глядевшей на меня своим красным глазом.
— Нет! — махнул рукой старик. — Баба не пустит, да и сам не хочу. Раз сто вы пытались вытащить меня из
ямы, и сам я пытался, да ни черта не вышло.
Бросьте!
В яме и околевать мне. Сейчас вот сижу с тобой, гляжу на твое ангельское лицо, а самого так и тянет домой
в яму. Такая уж, знать, судьба. Навозного жука не затащишь на розу. Нет. Однако, братец, мне пора уж. Темно становится.
Кузьма не последовал за нею, а стал сейчас же исполнять ее приказание. Он уже ранее принес
в погребицу железную лопату и без приказа барыни думал зарыть Фимку именно там. Вырыв глубокую
яму, он
бросил в нее труп, набросил на него лохмотья одежды покойной, засыпал землею и сравнял пол этой же лопатой и ногами.
Никон ничего не ответил, и Семен, не обижаясь, весело продолжал копать. За полгода жизни у Ивана Порфирыча он стал гладкий и круглый, как свежий огурец, и легкая работа не могла взять всех его сил и внимания; он быстро долбил, подкапывал и
бросал, и с ловкостью и быстротой подбирающей зерна курицы собирал рассеянные крупинки золотистого песку, шевеля лопатой, как широким и ловким языком. Но
яма, из которой еще накануне брали песок, истощилась, и Семен решительно плюнул
в нее.